Продажа билайна: ход конем

Похоже, что основной владелец "ВымпелКома" Михаил Фридман сделал ход конем, используя в сделке по продаже российского актива компании Veon Александра Торбахова и Ко как временных держателей бизнеса. Сделав его владельцем "ВымпелКома", Михаил Фридман может либо вернуть российскую компанию, когда санкции схлынут, либо, если актив станет ему не нужен, продать его любой подсанкционной структуре в РФ. Базирующийся в Нидерландах холдинг Veon на прошлой неделе объявил подробности продажи российского актива — компании "ВымпелКом" (бренд "билайн"). Его получит локальный топ-менеджмент: в числе заявленных покупателей - гендиректор компании Александр Торбахов, исполнительный вице-президент по розничному бизнесу Светлана Кирсанова, исполнительный вице-президент по развитию корпоративного бизнеса Максим Зайков, вице-президент Валерий Шоржин и вице-президент по корпоративному развитию, слияниям и поглощениям Ренат Настрединов. Veon оценил "ВымпелКом" в 370 млрд руб., но получит лишь 130 млрд руб. — оставшаяся часть будет погашена за счет списанного на российский бизнес долга. За каждой из компаний российской "большой сотовой тройки" стоит олигарх: за "ВымпелКом"/Veon - Михаил Фридман, за "МегаФоном" - Алишер Усманов, за МТС - Владимир Евтушенков. Разница лишь в том, что Михаил Фридман базируется в Лондоне и осуждает действия российских властей на Украине (хотя в санкционных списках он все равно фигурирует). Кстати, помимо актива в России у Veon есть бизнес на Украине - сотовый оператор "Киевстар". У МТС тоже была украинская дочерняя компания - UMC (переименованная впоследствии в ПрАО "ВФ Украина"), но в ноябре 2019 г. МТС ее продал. По условиям сделки, если покупатели "ВымпелКома" решат перепродать его в течение 30 месяцев после закрытия, Veon сможет ее расторгнуть. Похоже, что Михаил Фридман оставляет за собой возможность в течение 2,5 лет вернуть компанию. В пользу этого свидетельствует и сумма сделки, явно неподъемная для топ-менеджмента "Билайна", какая бы схема выплаты ни была, и при этом явно заниженная с позиций продавца Вероятно, Александр Тобахов и иные топ-менеджеры - фигуры временные: они действуют в интересах Михаила Фридмана и через год-другой готовы вернуть ему бизнес. Предполагать такой исход можно еще и потому, что схема продажи иностранного бизнеса российским "дочкам" и локальному топ-менеджменту стала очень популярной после февраля. Пример - продажа российского и белорусского бизнеса Schneider Electric российскому менеджменту. Компанию назвали Systeme Electric. В России у Schneider было четыре завода и поверить в то, что группа топ-менеджеров получила огромный кредит, а уж тем более вынула из кармана круглую сумму - невозможно. Очередной пример продажи российскому топ-менеджменту иностранного бизнеса - финская корпорация Kone, которая специализируется на производстве лифтов и эскалаторов. Она приняла решение о продаже подразделения АО "Коне Лифтс" топ-менеджменту компании. Население всей Финляндии сопоставимо с населением одного Петербурга и Россия для них - важный рынок, который производитель лифтов вряд ли готов потерять. В следующем примере владельцы бизнеса не стали продавать компанию за нереальные миллионы, а уступили права всего за 1евро. Mazda Motor сворачивает деятельность в России и передает долю в совместном предприятии во Владивостоке ПАО "Соллерс авто". Концерн принял решение о передаче доли участия в ООО "Мазда Соллерс Мануфэкчуринг Рус" в пользу ПАО "Соллерс", который является партнером японской компании. Соглашение было подписано 24 октября 2022 г. Сумма сделки составила 1 евро. По оценкам экспертов, если концерн не выкупит долю назад (по условиям договора за тот же 1 евро), это ему обойдется в $82 млн. Кстати, как рассказал источник РБК на телекоммуникационном рынке, в числе претендентов на покупку "ВымпелКома" были: Газпромбанк, который хотел "дополнить свой медиаактив ("Газпром-Медиа Холдинг") "трубой" для доставки контента", "Эр-Телеком Холдинг", Сбербанк, который смотрел на оператора с позиции развития экосистемы, а также группа инвесторов во главе с бывшим главой "Межрегионального ТранзитТелекома" (МТТ) Евгением Васильевым. Даже если Veon по-честному хотел продать российский актив одной из этих компаний, он не смог бы совершить с ними сделку, так как вышеупомянутые желающие находятся под санкциями. Возникает второй вариант развития сделки - если Михаил Фридман передумает возвращаться в Россию, спустя 2,5 года после продажи есть возможность отправить Александра Торбахова к тому, кто реально готов купить актив - Сберу, МТТ и прочим желающим. Через 2,5 года станет ясно, насколько Veon захочет возвращаться на российский рынок, но вероятность того, что рынок Veon станет не нужен или недоступен, велика. К тому есть как минимум две предпосылки: политическая и экономическая. На текущий момент в России прослеживается четкая тенденция монополизации всех сколь-нибудь значимых для безопасности и "технологического суверенитета" страны рынков. Похоже, что государство или напрямую, или через корпорации типа "Ростелекома" методично прибирает к рукам рынки, в том числе и телекоммуникационный. Возможно, что через пару лет российский телеком-рынок обретет вид, который сделает невозможным пребывание на нем Veon. Неясно также, какой через пару лет станет экономическая ценность любого сотового оператора, особенно в России. С одной стороны, операторы сейчас имеют стабильный денежный поток, ежемесячно собирая деньги с абонентов. С другой, оборудование для поддержания и тем более расширения сетей связи с февраля стало недоступно или труднодоступно. Это значит, что в ближайшее время российским операторам придется думать над тем, как поддерживать сеть в рабочем состоянии в условиях ограниченных ресурсов. Возможно, придется базовые станции из менее доходных точек переносить в большие города, а новое оборудование будет доставаться по более высоким ценам из-за удлинения цепочки поставок. Так или иначе, расходы мобильных операторов будут расти, а вот доходы едва ли, поскольку денег у населения больше не станет. В более дальней перспективе в Россию, вероятно, какое-то новое поколение связи все-таки придет, если не 5G, то уже 6G, и операторам придется выкладывать деньги в новое оборудование. В общем, оператор будущего – это уже не тот успешный бизнес, что был раньше. Это компания, которой нужно много денег для развития, при этом приносящая все меньше прибыли. Так что и с экономической точки зрения возвращение Veon не столь очевидно. Ссылка на источник